Читать книгу "Доброволец. На Великой войне  - Сергей Бутко"

– И пущай, – ответили казаки, – у нас тоже орудие есть.

– Орудие? Как же, видали, видали. Вы хоть стрелять из него могете?

– Могем…

Завязался длительный спор. К нашему отряду и в самом деле была приписана 3-дюймовая горная скорострельная пушка образца 1909 года – это ее официальное название. Но по распоряжению Унгерна от этой артпомощи отряд благоразумно отказался, сдав ее в дивизион на временное хранение. Таскать такую тяжелую дуру по горным дорогам себе накладно. А вот чему внимание подъесаул уделял, так это гранатам. Всех казаков своих снабдил РГ-14 и научил, как их использовать. Есть еще в отряде ящик трофейных германских шарообразных «лимонок». Долго не мог понять, что это такое, пока в голове не всплыли нужные сведения из фотоархивов «Штыка». Сомнений нет – передо мной были «Ручные гранаты Kugelhandgranate 13». Приняты Германией на вооружение еще накануне войны и рассматривались не как элемент вооружения пехоты, а как средство для крепостных сражений. Из-за этого назначения малопригодны как пехотное оружие. Носить этот «шарик» в руке неудобно, поэтому гранатометчики использовали специальное устройство для носки – эдакое кольцо с цепочкой и застежкой наверху. Кроме того, с запалом не все в порядке. Терка тугая, и при горении замедлителя выбрасывается факел пламени, часто обжигая пальцы метателя. Я даже помню штыковский скрин уже нашей, отечественной инструкции на этот счет: «Употребление гранаты требуетъ особой предосторожности для устраненiя при выдергиванiи терки ожога пальцевъ правой руки. Бросать ихъ надо немедля вслѣдъ за выдергиванiемъ терки. Широкiй разлетъ осколковъ во всѣ стороны позволяет бросать только изъ-за закрытiя или заставляет ложиться вслѣдъ за бросанiемъ».

Не знаю, придется ли использовать трофей по назначению, когда обычные гранаты кончатся, или «вражьи бомбочки» так и останутся взаперти. Тут ведь не угадаешь…

Меж тем казачья песня кончилась, и тут же началась новая. Под нее я и заснул.

Глава 13

Ночь подходила к концу. Светало. В утреннем сумраке постепенно начали прорисовываться силуэты уныло бредущих лошадей, уставших солдат, пушек, двуколок.

Видели ли вы когда-нибудь утро в Карпатских горах? Удивительное зрелище. По низинам разливаются густым белым туманом испарения, небольшими дымками поднимаясь вверх и постепенно заволакивая своей пеленою подножия горных склонов. Скалы сверкают, переливаются причудливыми красками под лучами солнца, порождая контрастную цветоигру от режущей глаз синевы до мягкой нежно-розовой ряби. Воздух вокруг настолько чист и прозрачен, что изломанные, нагроможденные друг на друга вершины горных хребтов кажутся не столь далекими, нежели в действительности. Наверное, где-то среди них затерялся замок графа Дракулы. Или где тут заканчивается Трансильвания? Может, спросить у местных жителей? Как же спросишь. Я их до сих пор не видел – разбежались все кто куда. И немудрено, когда война наступает. А у русских артиллеристов что ни день, то перепалка между офицерами по поводу и без повода. Как и прямо сейчас.

– Господин подполковник, у лошадей не хватает сил тянуть орудия и ящики, люди переутомлены.

– Извольте, поручик, встать на свое место!

Снова свистят нагайки и слышен лошадиный храп. Дивизион пытается взять очередную высоту. На это безучастно смотрит Унгерн. После ночной болтовни он явно выдохся и теперь вернулся к своему обычному мрачному расположению духа. И оно его не покидает даже тогда, когда дивизион справился с задачей и мы задерживаемся на пару часов на гребне высокого перевала. Рядом водопад горной речки, лошади распряжены и заведены в тень густых зарослей, солдаты обедают и кипятят чайники на кострах, а Унгерн все молчит и молчит, о чем-то размышляя. О чем? Как оказалось – о германских танках:

– …Конечно, их пока немного, но что будет, когда эти стальные чудовища двинутся на нашу конницу?

Хороший вопрос, Роман Федорович. Способны ли выстоять кавалерийские клинки против бронированных машин на гусеничном ходу? От кого-то однажды я слышал, что был громкий прецедент, но уже в Великую Отечественную. В ноябре сорок первого под Каширой три наши кавалерийские дивизии, сформированные из кубанских и донских казаков, почти без потерь разгромили три танковые дивизии Гудериана. Но что для этой победы потребовалось – уму непостижимо. Стокилометровый марш-бросок в лютый мороз со снежным бураном и ночная атака, ставшая для гитлеровцев адом. Рубили их нещадно, не давая влезть в танки. Всего несколько часов, и кончено – машины остались без экипажей.

Правда, тогда казачкам помогли танки Рыбалко, но все же каков эффект – Гудериан, побросав технику у Винева, пустился наутек, а Гитлеру об этом, казалось бы, совершенно фантастическом бое донесли не сразу…

Подождите, не спешите, Михаил Иванович. До Великой Отечественной еще двадцать шесть лет, а сейчас идет война другая, уже измененная руками гостей из будущего. Но, может, все-таки стоит Унгерну намекнуть о некоторых противотанковых «методах» кавалеристов будущего? Определенно стоит.

– Давайте рассуждать логически, – начал я, – сам танк ехать не может, им управляет экипаж – это раз. Все время в танке экипаж сидеть не будет, ведь он состоит из живых людей с обычными человеческими потребностями, будь то сон или отдых – это два. А поскольку ночью танкисты тоже спят, то…

Барон слушал меня внимательно, не перебивая. Взял ли он на заметку полученные сведения или же нет, я не знаю. Молчит как сыч.

Может, ему еще про мины рассказать, в нынешнее время повсеместно называемые фугасами. Противопехотные, используемые у нас еще с прошлой войны[113], не подойдут, а вот противотанковые в известной мне истории начали изобретать практически сразу же после британского танкового дебюта на Сомме, в шестнадцатом. Те же немцы сначала поступали просто – врывали в землю вертикально артиллерийские снаряды, взрыватели которых оставались выше поверхности земли. Затем принялись импровизировать с взрывными ящиками. Между прочим, интересно мины использовали в окопном противостоянии, устанавливая перед проволочным забором в двух метрах от него в сторону противника. Привяжут к каждому третьему столбу проволоку-детонатор, идущую к ящику со взрывчаткой, и ждут танка. Тот подъедет, свалит столб и подорвется – днище у нынешних танков слабое. Однако все эти самоделы были ненадежны и вскоре сменились стандартными противотанковыми минами фабричного производства с тремя с половиной кг пироксилина.

Бриты тоже кумекали, выпустив три образца мин: в виде отрезка трубы, из артснаряда и ящичная. Даже для преодоления немецких минных полей в восемнадцатом создали на базе своего Mark V танк-тральщик с несколькими тяжелыми катками.

А у нас? На кухне газ. А если серьезно, то под давлением союзников по Антанте в России срочно разработали несколько образцов и наладили их фабричное производство. И наши самовзрывные мины получились более совершенными, нежели английские. Помню, на сайте «Штыка» было полно материалов про мины конструкции Ревенского, Драгомирова, Саляева. И ведь как ни старались отечественные минные изобретатели, а все впустую – на русском фронте немецкие танки так и не появились. И, думаю, не появятся…